Ульяновский Государственный Педагогический Институт в годы Великой Отечественной Войны 1941-1945

Виртуальная экспозиция

"Призвание" 1979, 21 февраля. А.В. Никифоров

Из боя — в бой

Случилось так, что встретиться с врагом в ближнем бою, как говорится, мне довелось лишь на пятый год войны под Будапештом, хотя на фронт попал в первый день войны. Служил в зенитном полку рядовым, разведчиком огневого взвода.

Принимал участие в боях с гитлеровскими группировками на границе с Ираном. Гнали фашистов от Бакинского направления, в тяжелых боях под Керчью поддерживали танки, а затем в авиацию огнем с земли. В составе 296-й дивизии довелось нашей батарее участвовать и в окружении Кишиневско-Ясской группировки противника, пройти по дорогам Румынии.

Весна сорок пятого застала нас под Будапештом. Нашей задачей было прикрывать город от налетов фашистов, которые, сознавая, что Будапешт им не удержать, старались нанести как можно больший ущерб городу, населению и в первую очередь наступающим войскам Красной Армии. Всего восемь километров отделяли нам от частей Третьего Украинского фронта. Все жили окрыленные сознанием близкой победы, мира, долгожданного возвращения домой.

В этот день я попал в госпиталь, был отравлен дымовыми шашками, которыми немцы забросали нашу батарею во время атаки. У каждого из нас под койкой лежал заряженный автомат — ждали скорого возвращения в бой.

Внезапно раздалась стрельба, затем мы услышали, как комиссар госпиталя звал на помощь всех, кто способен вести бой. Не прошло и трех секунд, как мы уже вбегали в палаты первого этажа. Там хозяйничали фашисты. Они убили всех тяжелораненых и собирались подорвать госпиталь. С бойцами, которых я впервые видел, мы выбили гитлеровцев из госпиталя и преследовали их в роще. Откуда-то из соседнего квартала нас поддержали залпы «катющ», иначе бы раненым пришлось туго, ведь бой вели кто с одной рукой на перевязи, кто на костылях. Отравленные и контуженные были самыми «здоровыми». Но даже если бы всем пришлось погибнуть, никто из нас не отступил бы, так велика была ненависть. Я помню, как, пробегая по коридору, увидел зверски расстрелянным одного из тяжелораненых. Это был пожилой боец, который всего какой-то час назад радовался, что он, тракторист, воюющий с первого дня, с целыми руками и ногами возвратился в свое село и, возможно, «если врачи постараются», поспеет к весенней страде... Потом я узнал, что на беззащитных раненых напали эсэсовские части. Строем, создав впечатление, будто идут сдаваться, гитлеровцы прошли «коридором» между нашими не соединившимися еще фронтами. Увидев госпиталь, они решили забрать пищу и медикаменты, а заодно уничтожить раненых, и считали, что сделают это безнаказанно. Унтер-офицера и двух солдат я взял в плен лично в этом бою.

Пленных отправили в тыл. А днем позже ушли навстречу новым боям и мы. Каждый раз, вспоминая тот день в госпитале, я думал о бойце, которому уже никогда не вывести трактор на свое поле...