Ужесточение цензуры
Литература,
искусство и книжное дело подвергаются все усиливающемуся притеснению со стороны
цензуры. Буквально каждое десятилетие приносит все новые цензурные установления,
пока, наконец, они принимают неслыханные в истории формы.
В
1804 г. был издан первый цензурный устав. Рассмотрением книг и правом
разрешения книг к печати ведал департамент просвещения. Первый устав о цензуре
являлся сравнительно легким; так, например, один из его параграфов гласил:
«Когда место, подверженное сомнению, имеет двоякий смысл, то в таком случае
лучше истолковать оное выгоднейшим для сочинителя образом». Но в 1810 г.
было учреждено министерство полиции, и в следующем году цензуру передали в
это министерство, что сразу поставило литературу в более тяжелые условия, чем
она находилась раньше.
Резкое
усиление реакции после восстания декабристов 14 декабря 1825 г. особенно
тяжело отразилось на книжном и журнальном деле.
В
1826 г. был издан новый цензурный устав, за свои невероятно тяжелые предписания
получивший название «чугунного». В этом уставе содержалось двести тридцать
параграфов, сформулированных таким образом, что любой вопрос можно было
истолковать в удобном для цензора смысле и запретить любое произведение. Так,
например, и отношении исторических сочинений статья устава гласила:
«История не должна заключать в себе произвольных умствований, которые не
принадлежат к повествованию». Сами цензоры находились в затруднении. Цензор
Глинка сказал, что, руководствуясь этим уставом, «можно и «Отче или»
перетолковать якобинским наречием».
В 1828 г. цензурный устав был пересмотрен и изменен, число параграфов уменьшено почти вдвое и сделаны попытки уточнить неясности. Однако и этот устав губительно отражался на книжном деле. Согласно цензурному уставу рукопись проходила не одно цензурное учреждение, а иногда два или три. В тех случаях, когда в сочинении затрагивались специальные вопросы религии или государственного строя, оно должно было поступить на рассмотрение кроме цензурного комитета еще и в особое учреждение, ведающее данным вопросом (синод, сенат и др.). На тяжесть цензуры того времени постоянно жалуются все литераторы; в 1836 г. Пушкин писал поэту Д.В. Давыдову: «Тяжело, нечего сказать. И с одною цензурою напляшешься; каково же зависеть от целых четырех? Не знаю, чем провинились русские писатели... Но знаю, что никогда не бывали они притеснены как нынче». Как известно, Пушкин обратился однажды к Николаю I с жалобой на цензуру, на что царь предложил поэту: «Я сам буду твоим цензором». Результатом было, что царь, любивший, как и его отец, только военные маневры и парады и ничего не понимавший в литературе, неоднократно позволял себе вмешиваться в творческие замыслы поэта. Как обращалась цензура с великими произведениями писателей, можно видеть из письма П.А. Вяземского 1833 г. по поводу «Медного всадника»: «Поэма Пушкина о наводнении превосходна, но исчеркана и потому не печатается».